Форум » Войны с Морготом » "Без оправданий". 1 год Первой Эпохи. » Ответить
"Без оправданий". 1 год Первой Эпохи.
Куруфин: Дата: 1 г. Первой Эпохи. Место: берег озера Митрим. Ключевое событие: первая встреча представителей Первого Дома с представителями Второго и третьего Домов Нолдор после событий Исхода. Участники: Феаноринги (под которыми подразумеваются конкретно Келегорм, Карантир, Куруфин и Амбаруссат). Второй и Третий Дома (представителей там гораздо больше, поэтому не перечисляю тут всех, полагаю, что игроки разберутся, кому из персонажей нужен этот разговор). Хотелось бы видеть и Рингвэн. Примечания: бросаю цитату из первоисточника, чтобы нам было от чего отталкиваться и уточнить детали, если понадобится: [more]В это время в лагерь в Хитлуме пришли вести о том, что Финголфин вместе с теми, кого он вел, пересек битый лед, и тогда же весь мир был поражен появлением Луны. А когда войско Финголфина добралось до Митрима, на западе, пламенея, взошло солнце. И Финголфин развернул свои голубые и серебряные знамена и велел трубить в трубы. А под ногами его войска распустились цветы, и эпоха звезд кончилась. При восходе великого светила слуги Моргота бежали в Ангбанд, и Финголфин, не встретив сопротивления, проник в укрепления Дор-Даэделота, пока враги его прятались под землей. Тогда Эльфы ударили в ворота Ангбанда, и вызов их труб потряс вершины Тангородрима, и Маэдрос, услыхав его среди своих мучений, громко закричал, но голос его затерялся среди отзвуков в каменных стенах. Однако, Финголфин, отличавшийся характером от Феанора, опасаясь хитрости Моргота, отошел от Дор-Даэделота и повернул обратно в Митрим, получив сведения, что там он сможет найти сыновей Феанора. К тому же, Финголфин хотел иметь защиту от Гор Мрака, пока его народ будет отдыхать и набираться сил, потому что он увидел силу Ангбанда и не рассчитывал, что крепость падет от одного лишь звука труб. Поэтому, придя в Хитлум, он основал свои первые лагерь и поселение у северных берегов озера Митрим. Никакой любви не испытывали те, кто следовал за Финголфином, к дому Феанора, потому что велики были страдания, перенесенные ими при переправе через льды. И Финголфин считал сыновей Феанора соучастниками дел их отца. И тогда возникла опасность столкновения двух войск. Но как ни велики были потери в пути, народ Финголфина и Финрода, сына Финарфина, все еще оставался более многочисленным, чем войско Феанора. И эти последние отступили и перенесли свои жилища на южный берег, и озеро разделило их. Многие из народа Феанора сожалели о сожжении в Лосгаре и поражались мужеству покинутых ими товарищей, которое помогло им перебраться через льды севера, и они предложили бы им свою дружбу, если бы стыд не удержал их.[/more] Итак, что мы имеем. Лагерь Феанорингов уже на южном берегу Митрим. Лагерь ВД и ТД, соответственно, на северном. Личных встреч между их представителями ещё не было. Феаноринги знают только то, что их сородичи здесь и уже успели сходить к вратам Ангбанда. Нолфинги и Арфинги знают только то, что Феаноринги переместили свой лагерь. Почему они это сделали - неизвестно. Никаких личных договорённостей и общения между ними не было.
Ответов - 70, стр:
1 2 3 4 All
Куруфин: Странная это была картина - хмурый Атаринке брёл по тропе с большим жестяным ведром в руке. Обычно за водой для его наспех сымпровизированной кузницы ходил его подмастерье, но сегодня у Курво было особо скверное настроение, и он отослал юношу тренироваться. "Не хочу, чтобы тебя прирезали в первой же битве, помощник мне сейчас крайней необходим", - заявил он тогда. И сейчас лорд Дома Феанаро шёл к озеру за водой. Всё равно ему хотелось прогуляться и поразмышлять. Возможно, он надеялся встретить кого-нибудь из братьев, которых сегодня весь день не видел. А размышлять было о чём. Курво присел у воды и мрачно взглянул в сторону противоположного берега. Кто бы мог подумать! "Неужели всё-таки Вздыбленный Лёд? - думал Феаноринг. - Самое смешное, что я даже не знаю, рад ли я их приходу или нет". Он был против перенесения лагеря, утверждая, что они, сыновья Феанаро, ничем не обязаны своим покинутым родичам, однако Макалаурэ настоял на другом. Вражды в своих рядах не хотелось, и Атаринке не стал спорить. Даже он понимал, что им сейчас не до капризов. Отец погиб, Майтимо захвачен, их войско малочисленно и обессиленно, а народ Нолофинвэ превышает их численностью в несколько раз. Курво вспомнил тот день, когда оставленные родичи вдруг явились в поле их зрения у Митрим. Никому и никогда Куруфинвэ-младший бы не признался в том, что ему захотелось побежать им навстречу со словами: "Слава Эру, вы здесь! Вы поможете нам вызволить брата!" Но Курво этого не сделал, естественно. И не сделал бы. Как ни больно это сознавать, но Майтимо, скорее всего, уже обречён, а родичи не поприветствуют их добрым словом после всего, что произошло. Положение было скверным, Курво это раздражало и злило. Ещё больше его злило собственное бессилие и бездействие. Он с досадой зашвырнул ведро в мелководье и погрузился в мрачные раздумья.
Рингвэн: Рингвэн передвигалась почти бесшумно, собирая травы. С момента прихода воинства Нолофинвэ из Хэлкараксэ, она, кажется, только этим и занималась. Во Льдах намертво въелся в душу страх нехватки лекарственных растений на припарки и отвары - и сейчас она запасла уже приличное количество, но все это казалось каплей в море. Рингвэн знала, что ушла довольно далеко от лагеря, но искомые травы росли только здесь. К тому же при себе было оружие... хотя сомнительно, что тут можно встретить орков. Скорее уж Феанаро за работой или его сыновей на охоте. Феанаро... Кошмар Льдов потихоньку выветривался из памяти и Эрривэ уже почти поверила, что это просто холодный морок, страшный сон. Она стремилась уйти от воинства Нолофинвэ с того самого момента, когда они установили лагерь на северном берегу - но помешала болезнь, видимо, схваченная еще во Льдах. Несколько дней Рингвэн не вставала с лежанки, а когда встала, с ужасом поняла, что запас лекарственных трав таки вышел. И с присущей ей последовательностью, Эрривэ принялась за его пополнение, решив, что уж на южный берег сходить успеет всегда. Вот только и брат, и Наро молчали и на мысленный зов не отзывались. Рингвэн устало опустилась на поваленное дерево и прикрыла глаза, прислушиваясь к звукам леса.
Финголфин: Удостоверившись, что в лагере все в порядке, дозоры расставлены, разведчики отправились осматривать ближайшие к лагерю земли, Аракано понял, что теперь его ничто не задерживает, и он может отправиться на тот берег, чтобы наконец-то поговорить со своим братом. - Эй, есть ли среди вас кто-нибудь, кто хочет отправиться на тот берег? - окликнул он тех, кто сидел у костра. - Финдарато? Финдэкано? вы пойдете со мной? - Турукано, - обратился он к среднему сыну, - я хотел бы, чтобы ты остался старшим в лагере, если мы с Финдэкано оба уйдем. Не думаю, что это надолго, но лучше пусть кто-то меня заменит.
Куруфин: Атаринке встрепенулся, опытным чутьём охотника определив, что рядом кто-то есть. Ступая бесшумно и осторожно, уже совершенно не расположенный к любому общению, он обогнул несколько развесистых вековых деревьев и от неожиданности застыл на месте. Молча разглядывая Рингвэн на предмет того, не чудится ли она ему, Атаринке почувствовал, как его захлестнули противоречивые эмоции. Несомненно, было отрадно в этой земле отчаяния видеть друга, но... обстоятельств, вызывающих печаль, было неизмеримо больше, чем этой радости. Медленно выйдя из-за своего укрытия, Курво задумчиво проговорил: - Я мог бы догадаться ранее, что, если дядя решился переться через Вздыбленный Лёд, то ты тем более не осталась в Амане, хоть бы и волею рока должно было быть так.
Рингвэн: Рингвэн услышала, как кто-то подошел, но тревоги у нее это не вызвало, чего-то такого она и ожидала рано или поздно. Она подняла глаза на Куруфинвэ и светло улыбнулась. - И я рада видеть тебя, Атаринке. Ты прости, что я так долго. Яблок хочешь? Ужасно хотелось расспросить о Феанаро, о брате... но Эрривэ не стала. Для всего должно быть свое время.
Куруфин: Атаринке застыл, как вкопанный. Ему почему-то вдруг захотелось, чтобы Рингвэн стала обвинять и осуждать. Хотя, признаться, тогда он бы не стал за себя ручаться. Атаринке сделал шаг вперёд, не отводя напряжённого взгляда от девы: - Мне жаль, Рингвэн, что тебе пришлось идти через Хэлкараксэ, - сказал он чуть ли не сквозь зубы. Оправдываться Курво ненавидел, но чувствовал, что должен это сказать. - Решение отца была неожиданным, мы не думали... Атаринке стиснул руки за спиной - взгляд на Рингвэн ясно вызывал в его памяти лицо Феанаро. "Вот сейчас она спросит об отце", - мрачно подумал он. - Ты сразу не пришла к нам, потому что... Закончить вопрос вслух Нолдо не смог. "...Потому что считаешь нас предателями? Ладно, народ дяди Нолофинвэ, они почти восстали против отца, но оставить тебя... Как объяснить, что по-другому нельзя было?"
Амрод: Тетива снова натянута, стрела положена... Звон и стрела улетает мимо мишени. Рыжий тихо ругнулся. Сегодня у него что-то не ладилось. Амбарто ушел недалеко от лагеря, потренироваться в стрельбе и заодно обучить этому нескольких молодых охотников. Но лук едва ли не падал из рук и нолдо отослал своих верных в лагерь. Уязвленный собственной неудачей, сын Феанаро отправился на поиски стрелы. Кажется, уже восьмой за сегодняшнюю тренировку. Рыжий нолдо шел по лесу, старательно глядя себе под ноги. Стрела была приметная, с белым оперением, но почему-то упорно не находилась. Похоже, улетела дальше, чем Амбарто расчитывал. Но от поисков Питьо отвлекли чьи-то голоса. Подняв голову, он заметил чей-то довольно знакомый силуэт. -Брат, это ты? - рыжий негромко окликнул Аратинке. И тут заметил, что старший не один. Эльдэ, такая знакомая, но... "Рингвэн? Откуда она здесь? Неужели она пошла вместе с Нолофинве? Через Льды?!" - слегка растерянный нолдо остановился поодаль.
Рингвэн: Рингвэн встала навстречу Куруфинвэ. Все-таки она была ужасно рада его видеть, несмотря на то, что Атаринке был весь подобен натянутой тетиве - вот-вот сорвется. - Не оправдывайся, не надо. Я сама виновата, что меня унесло в ту разведку, - Рингвэн помолчала и закусила губу. - А потом я не могла прийти, Куруфинвэ. После Льдов... я очень сильно заболела. Лежала в лагере Нолофинвэ и только два дня назад встала. Вот... как раз на вечерний отвар себе собрала. Эрривэ снова замолкла. Это выглядело глупым оправданием. Да, эльдар Нолофинвэ и Финдарато, мягко говоря, не питают любви к тем, кто приплыл сюда на кораблях. Но она сама-то... Разве она там, в Хэлкараксэ, не шла только лишь за Феанаро? Хотя откуда Куруфинвэ-то знать. - И да, Атаринке... - наконец не выдержала она. - Что бы ни сотворил тут Феанаро, пусть даже он сам спалил этих проклятых лебедей... я считаю, он прав. Раздался оклик, Рингвэн замолкла и тут же улыбнулась. - Здравствуй, Амбарто.
Куруфин: Атаринке издал какой-то не вполне членораздельный звук и закинул руку за голову, как всегда делал, когда был растерян. - Рингвэн... - нервный смешок. - Не верю, что Ноло не догадался бы. Так и было, Феанаро сам и спалил этих-проклятых-лебедей, - отчеканил он, с каким-то брезгливым неприятием понимая, что ему даже хочется высказать всё это и осуждая себя за это. - А мы ему помогали. "Глупо. И тон у меня такой, будто я этим горжусь". Атаринке вдруг порывисто притянул Рингвэн за плечи и обнял. - Это хорошо, что ты теперь здесь. Всё остальное вовсе неважно. Было и было. Теперь ты можешь вернуться. Забери свои вещи из северного лагеря и приходи к нам. - Питьо, - зачем-то констатировал он, увидев брата. И, заметив, что Амбарто остановился, Атаринке мысленно добавил: "Да, Питьо, видишь, как оно вышло".
Рингвэн: Рингвэн замерла на секунду, а потом крепко обняла Атаринке и всхлипнула. - Ты знаешь, я очень хотела верить, что именно Феанаро сжег корабли, - проговорила она быстро, стараясь окончательно не разреветься. - Очень хотелось. И я рада, что это именно так и оказалось. Иначе... могло ведь быть так, что твари Врага убили вас и сожгли корабли... Эрривэ отстранилась и тяжело закашлялась. Восстановив дыхание, она продолжила: - А приду я уже совсем скоро - как завершу дела на северном берегу. Обязательно приду.
Финголфин: Аракано заметил, что довольно многие собрались пойти с ним на другой берег: у кого-то там должны были быть друзья, кто-то хотел узнать о судьбе родичей... Тех, кто при упоминании Фэанаро, его сыновей и их спутников, хватался за рукояти мечей, Нолофинвэ решил оставить в лагере. Отойдя от своего лагеря на немалое расстояние, отряд остановился немного передохнуть. Издали доносились неясные голоса. - Сурион, прошу тебя, сходи в ту сторону, - он указал рукой туда, откуда доносились голоса, - и узнай, что там. Вскоре Сурион вернулся, и чуть усмехнувшись, сказал: - Я увидел там Рингвэн, она шла с нами, и кого-то из сыновей Фэанаро, кажется, там был один из младших и Куруфинвэ. Не знаю, видели ли они меня... Нолофинвэ поблагодарил его и обернулся к своим спутникам. - Ну что ж... Почти пришли.
Амрод: Питьо молча смотрел на брата и Рингвэн. Он был даже немного рад, что эльдэ не стала расспрашивать его о Лосгаре, об угнанных тогда кораблях. "А ведь я хотел вернуться, пока все спят. Но не успел" - Амбарто сам понимал, насколько жалким было такое оправдание. Да и звучало так, словно он винил во всем отца. Тряхнув рыжей головой, нолдо пошел дальше, на поиски своей стрелы. Хотя, это скорее было только предлогом, чтобы уйти с глаз Эрривэ. Углубляясь в лес, и занятый тяжелыми раздумьями, Амбарусса не сразу услышал чьи-то голоса. Подняв голову, он увидел нескольких эльдар, не узнать которых было невозможно. Нолофинвэ и верные его Дома стояли на небольшой прогалине меж деревьев. Феанорион остановился и поднял взгляд на дядю. Наверняка его уже увидели, да и отступать было бы верхом трусости. Рыжий стоял молча, не зная что сказать.
Лиссэлин: Лиссэлин следовала за Рингвэн на расстоянии, периодически отставая сильнее и расхаживая меж деревьев. Оставаться в лагере она не могла. Это чувство отчуждённости ото всех, не оставлявшее её ещё с Арамана, давило на плечи похуже любой тяжеловесной поклажи. "Там уже чужая, а здесь ещё чужая". Однако, она понимала, что Рингвэн тоже иногда хочется побыть одной, что она не должна досаждать той своим хмурым видом. "Ей и так тяжело, нечего ещё мне соваться. А вот присмотреть, чтобы ничего в лесу-то не случилось, я могу", - и Лиссэлин крепче сжимала висевший на поясе кинжал. Рингвэн присела отдохнуть, и Лиссэ не стала ей мешать, ходила неподалёку, но так, чтобы её не было слышно, и присматривалась к травам. Понемногу тихое спокойствие леса окутало её своим умиротворением. Но ненадолго. Со стороны послышались голоса. Рингвэн, кажется, с кем-то заговорила. Голоса были знакомыми. Лиссэлин сначала вспыхнула до корней своих и так рыжих волос, а потом мертвенно побледнела. Среди двух новых голосов она тщетно пыталась расслышать один... Но его не было. Не помня себя от негодования, дева мигом оказалась возле Рингвэн и гневно сверкнула глазами на сына Феанаро. - Рингвэн! Как ты можешь говорить с ним, после того, что они сделали? - А тебе, - повернулась она к собеседнику девы, - что нужно от той, кого вы так просто оставили на том берегу? Мы всё ещё видим Амрода, или он совсем удалился за пределы нашей видимости?
Куруфин: Куруфинвэ нахмурился, глядя на кашель Рингвэн. - Куда же смотрят их целители? - недовольно пробурчал он. - Рингвэн... - он сделал паузу, потому что слова застревали в горле, и какое-то странное чувство мешало сосредоточиться на них. - Спасибо тебе за понимание, - наконец твёрдо выговорил он. - Отец бы это оценил. Я знаю. И опять ком в горле. Что же это такое? Атаринке проводил взглядом брата и снова повернулся к деве. - Если тебе нужна помощь в переноске вещей, скажи - и я отправлю с тобой несколько Эльдар. Тут его отвлекли гневные девичьи окрики. Атаринке хмуро повернулся, чтобы ответить тому, что позволил себе такие вольности, но, увидев, Лиссэ, изумлённо вздёрнул бровь. - Что ты здесь делаешь? Ты же осталась в Амане, - проговорил он, мешая удивление с раздражением. "Только этого не хватало".
Амрод: я как бы ушел в поле зрения Нолофинвэ. Если вы его видите, то и меня можете наблюдать
Рингвэн: По логике сюжета пока ни Нолофинвэ, ни Амрода мы не видим, они в отдалении, на расстоянии слышимости, но не взгляда. Имхо =) - Спасибо за заботу, Атаринке, - тепло улыбнулась Рингвэн. - Но у Нолофинвэ очень хорошие целители, благодаря им мы вообще дошли. А вещей у меня не так много, уж до вашего лагеря донесу точно... Несколько мгновений Эрривэ просто любовалась Атаринке. Все-таки он был удивительно похож на отца, особенно в мелочах. Но от этих мыслей ее отвлек... голос Лиссэлин. "О нет..." - Рингвэн! Как ты можешь говорить с ним, после того, что они сделали? - гневно выкрикнула Лиссэлин, выходя к ним. И тут же повернулась к Атаринке. - А тебе что нужно от той, кого вы так просто оставили на том берегу? Гнев знакомой удушливой волной накатил на Рингвэн. Точно так же... так же было в Альквалондэ, только там был страх за Феанаро, а тут - гнев. Так странно - весь переход через Вздыбленный Лед Эрривэ больше всего боялась именно этого - а оно случилось тут, в Эндорэ. Рука сама по себе потянулась к рукояти меча, и лишь гигантским усилием воли Рингвэн подавила желание выхватить клинок. Вместо этого она несколько раз рвано вдохнула и выдохнула, не сводя яростного взгляда с девы. Когда она заговорила, голос ее звучал тихо и страшно в полной тишине леса. - Я не считаю, что меня предали и оставили - хотя бы потому, что знаю, как все было на самом деле. Вот только оправдываться не стану. Там, еще на площади Тириона, слушали приговор Валар мы с Наро вместе. И именно тогда я решила - я пойду за ним куда угодно, через любые беды, непонимание и трудности. Я верила ему больше, чем кому-либо, признавая правоту любого его решения. Я не могла не пойти за ним - и Льды я прошла не ради мести или выплеска обиды и ненависти - меня вела любовь к нему, пусть и не такая, какую испытывает дева к возлюбленному. Именно это давало мне сил не замерзнуть в отчаянии, вытаскивать эльдар из ледяной воды, согревать и дарить тепло даже тогда, когда у меня самой его не было. У меня была настоящая надежда - верность моему другу. И, Лиссэлин... Если уж у тебя не хватило сил сохранить в этом ледяном кошмаре верность и любовь, я не вправе осуждать тебя. Просто не меряй всех по себе. Высказав все это, Рингвэн отвернулась к Атаринке. Такая непривычно долгая речь далась ей достаточно тяжело.
Лиссэлин: Сколь Лиссэлин не старалась сдержать себя, но всё-таки под яростным взглядом собеседницы невольно сделала шаг назад. Они побледнела, услышав ответ и внутренне содрогнулась - всё-таки, подсознательно она понимала, что Рингвэн в гневе может быть опасна, а сейчас, она, Лиссэ, видимо, задела её за живое. Она могла бы промолчать из уважения и искреннего желания сделать так, чтобы всё наконец-то было хорошо, но горечь и неудовлетворённая обида не дали ей этого сделать: - Да ты безумна, Рингвэн, - изумлённо проговорила она. - Послушай свои речи! Неужели свет факелов на тирионской площади ослепил тебя? О какой верности, о какой любви можно говорить после всего, что произошло? Мне нечего было уже сохранять, когда я ступила на Вздыбленный Лёд. Я до сих пор не понимаю, что я здесь делаю. - О, - произнесла Лиссэлин, вздрогнув при виде невольного жеста Рингвэн. - Да ты непоследовательна. Это можно было сделать раньше - и гораздо проще - просто оставить меня во Льдах. Лиссэ закусила губы, увидев, что Рингвэн отвернулась. В некоторой степени она теперь чувствовала себя виноватой, ведь видела же, в каком Рингвэн состоянии. "Что сказано, то сказано". - Где твой брат? - решительно спросила она Атаринке.
Куруфин: Атаринке недовольно поморщился. - Ну хватит уже, - не терпящим возражения тоном сказал он. - Не тебе, Лиссэлин, высказывать претензии. Ты вообще должна была сейчас быть в Валиноре. Так что тебя-то точно никто не предавал и нигде не оставлял. А Рингвэн, которая, по твоим же словам, не оставила тебя во Льдах, ты должна быть благодарна. Твой тон же говорит об обратном. - Брат мой пошёл туда, - Атаринке указал на скрывшегося совсем недавно меж деревьев Амбарто, подумав, что Лиссэлин имела ввиду именно его. - Рингвэн, в общем, мы тебя ждём. Я всех предупрежу. И возвращайся поскорее. Тебе многое нужно узнать. "Это не так-то просто, оказывается, - просто сообщить нечто кому-то".
Рингвэн: - Да, я безумна, - кивнула Рингвэн. - Это пламя ослепило меня задолго до твоего рождения и задолго до событий Исхода нолдор. И если уж говорить обо всем, что произошло - говорить надо именно с этим пламенем и ни с кем больше. Эрривэ снова закашлялась. Она медленно отходила, по крайней мере, от гнева ее уже не трясло. Вспышка бешеной ярости прошла, оставив слабость и усталость. Внезапно Рингвэн поняла, что спрашивать надо сейчас. - Атаринке, ну эти вещи... потом заберу. Я пойду с тобой сейчас - хочу поговорить с Феанаро.
Куруфин: Атаринке невесело покачал головой. "Ну почему мне это выпало? Почему, например, не Кано - он говорить красиво умеет. Или вот Морьо - тот правду-матку с плеча рубанул бы, и не раздумывал". Очередной приступ кашля у Рингвэн заставил его нахмуриться ещё сильней. Атаринке сделал решительный шаг к деве и, положив руки ей на плечи и глядя в глаза ("Не отводи взгляд, Курво, что ты как трусливый ребенок!"), проговорил: - Рингвэн, прислушайся к себе, к своему сердцу. Что оно тебе говорит? Попробуй дозваться до отца, и ты всё поймёшь сама. Прислушайся к окружающему миру. Он сам скажет тебе, чего лишился. "Всё-таки, я не могу этого произнести. Как глупо".
полная версия страницы